Его прозаические басни продолжают традиции школы Хераскова. В них нет узнаваемых народных характеров и социальных реалий, как в баснях Крылова, герои — максимально обобщены, а важнее самой басни — её мораль. Причём это не краткий афоризм, а пространное изъяснение, местами на две-три страницы.