Эмиль, или О воспитании. T. 1

Трактат о воспитании «Эмиль» вышел в мае 1762 года. Почти сразу книга была осуждена на сожжение парижским парламентом и запрещена на родине Руссо, в Женеве, причём вместе с вышедшим незадолго до этого «Общественным договором».

Оценка произведения Вольтером была в целом отрицательной, за исключением вставной главы «Исповедание веры савойского викария» из четвёртой книги, в которой Руссо изложил своё представление о «естественной религии». «Этого „Эмиля“ находят ничего не стоящим, — писал 2 августа 1762 года Вольтер герцогине Саксен-Готской, — но в третьем томе есть полсотни страниц против христианской религии — ради них все хотят его прочитать, а автора изгнали из страны». На полях первого издания книги Вольтер сделал многочисленные пометы.

Негативное отношение и недоверие Вольтера заметно уже с ремарок на первых странцах: «что за стиль!», «какое смешное предположение!», «какая бессмыслица!», «какая абсурдная дерзость», и т. д. Вольтер высмеивает предлагаемые Руссо методы воспитания — такие как необходимость обучить молодого человека какому-либо ремеслу, например, плотницкому делу. Напротив высказывания Руссо, что если законы не могут защитить человека от нанесенного ему оскорбления, он имеет моральное право брать отмщение в свои руки (t. 2, livre IV, p. 297), Вольтер пишет: «преступное заблуждение» — и, доводя мысль автора до логического предела, во многих своих текстах будет повторять, что Руссо прямо проповедует право частного лица на убийство своих обидчиков.

Зато в главе «Исповедание веры савойского викария» (t. 3, livre IV) Вольтер отчёркивает многочисленные места, с которыми он полностью согласен: протест против веры в чудеса; рассуждения о том, что не может существовать единой истинной религии; о невозможности для человека сделать выбор, сравнив все существующие религии между собой; о невероятности предположения, что все жители Земли, кто не слышали благой вести Евангелия, попадут в ад (p. 128–135, 138).

Однако даже когда мнение Руссо совпадает со взглядами самого Вольтера, «фернейский старец» всё же находит, что возразить: комментируя рассуждение о том, что мораль людей разных стран и разных эпох по сути одинакова, он пишет: «я всё это говорил двадцать раз в стихах и в прозе» (p. 101); радом со словами о добром священнике — «фат» (p. 174), и т. д.

Центральным для философии Руссо является положение о свободе воли: он настаивает, что Провидение оставило её человеку. Вольтер, напротив, склонен делать акцент на том, что всё сущее, включая действия человека, обусловлено той или иной необходимостью. Он возражает: «Как что-либо может происходить помимо <воли> Провидения? Всё это весьма мало философично» (p. 71–72). Руссо утверждает, что «человек активен в своем суждении» — Вольтер возражает на полях: «пассивен» (p. 69). Свободная воля человека вытекает из его свободного суждения — утверждает «женевский гражданин». Напротив, «его суждение обусловленно» — возражает «фернейский отшельник», следуя за идеей, высказанной Гельвецием в книге «Об уме» (1758; суждение здесь фактически приравнивалось к ощущению). Ещё одна важная «претензия» Вольтера к Руссо состояла в том, что «женевский гражданин», будучи по сути его учеником в отношении деизма, предлагал придавать большее значение сердечному чувству и интуиции, чем рассудку, — а эта идея была глубоко чужда Вольтеру как проповеднику разумного подхода к миру.

О пометах Вольтера на «Исповедании веры савойского викария» можно прочитать более подробно на сайте РНБ.

Н. М. Сперанская